РУССКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
Центральная проблема реформ
Среди комплекса стратегических проблем, стоящих перед новой российской властью, должна быть выделена одна, решение которой — вопрос жизни и смерти самой этой власти. Она не является, строго говоря, ни проблемой безопасности, ни политической, ни социально-экономической, ни идеологической, однако содержит в себе ключ к решению всех указанных проблем.
Положение резко усугубляется тем, что она плохо осознана, не сформулирована в явном виде и не поставлена под первым номером в повестку дня.
Проблема эта — проблема перехода к новой форме деятельности властного аппарата, адекватной современным вызовам, новому предмету и целям управления, взамен архаической, унаследованной от советских и царских времен. Власть (а вместе с нею — и страну) может спасти только безотлагательная само-реконструкция, конструирование Властью самой себя в качестве субъекта решения проблем российского развития.
Симптомы и структура проблемы
За каких-нибудь пять лет лицо российской власти неузнаваемо изменилось. Личностный потенциал государственного аппарата неизмеримо возрос: “во власть” пришло новое поколение тридцати- и сорокалетних, обладающих высоким уровнем образования, динамизмом и современным кругозором. Российский госаппарат сегодня — один из самых интеллектуальных в мировой истории. Горький парадокс в том, что эффективность его деятельности ниже всякой критики и продолжает снижаться. И можно с уверенностью утверждать, что такое положение дел не изменит ни приход к власти политической оппозиции, ни сколь угодно энергичная кампания по борьбе с “коррупцией” или “бюрократизмом”.
Данная проблема может рассматриваться на трех уровнях. С одной стороны, предмет деятельности госаппарата за последнее десятилетие претерпел глубокие качественные изменения, характеризуется постоянным усложнением проблем и стремительной, часто катастрофической динамикой. С другой — существует явный вакуум в сфере идеалов и ценностей, и руководство устанавливает цели деятельности различных подразделений госаппарата, в лучшем случае, исходя из “здравого смысла”, а в типичном — из групповых или личных интересов. Но главный узел проблемы все же в самой унаследованной Властью форме деятельности по преобразованию предмета в соответствии с поставленными целями.
В существующей архаической форме аппаратной деятельности процессы принятия управленческих решений не отделены от процессов воспроизводства власти. Власть все менее занята решением проблем общества и все более — самое собой: перманентным процессом захвата, удержания и расширения власти. Все структуры власти находятся в состоянии нарастающей неустойчивости. Среднее время пребывания политиков и чиновников высокого уровня на своих постах на порядок меньше, чем в советском аппарате, и быстро сокращается, в то время как проблемы, подлежащие решению, все более приобретают стратегический характер и требуют долговременных, систематических усилий. Образовался порочный круг: всякое обращение носителя власти к проблемам своей сферы ответственности, к содержательным вопросам, касающимся предмета или целей управленческой деятельности, не только не сулит тактического успеха, но напротив, бумерангом бьет по нему самому, ибо вырывает из логики внутриаппаратной борьбы и чревато частичной или полной потерей власти.
В государственном аппарате по-прежнему отсутствуют “клеммы” для регулярного подключения интеллектуального и духовного потенциала. В сущности, российской власти в нынешней ее форме не поможет никакая “русская идея”, — как не поможет ей никакое теоретическое или практическое знание, экспертный потенциал аналитиков и специалистов-предметников. Есть только две формы потребления властью их продукта: либо писание “докладных записок”, которые в аппарате некому, некогда и незачем читать, либо превращение носителей идей и знаний в штатных консультантов и советников, за которым автоматически следует их поглощение аппаратной формой деятельности, перманентной погоней за ускользающей властью.
Путь к решению проблемы
Выход из тупика — в совместном усилии представителей российской Власти и носителей русской Идеи сконструировать и вырастить новую форму деятельности по решению проблем развития России. Эта форма должна быть, с одной стороны, органична для отечественной политической, организационной и духовной культуры, а с другой — основана на объективных тенденциях общественного развития и современных достижениях мировой науки и практики управления.
Эта форма должна быть далее использована Властью для эволюционного выращивания уклада собственного будущего-в-настоящем, поэтапного самоконструирования себя как корпорации лиц, принимающих решения, и планомерного перерождения собственной омертвелой ткани в жизнеспособную.
Со стороны Идеи эта форма должна быть использована для постепенной реформы системы образования, обучения и воспитания, ее перенастройки на формирование все более широкого слоя лиц, не просто “образованных”, а способных профессионально и компетентно принимать решения исходя из ценностей и идеалов русской культуры и на основе современных знаний о предмете.
Тем самым образуются два взаимодействующих, но независимых контура, в рамках которых Власть и Идея реализуют свой собственный интерес (стабильное воспроизводство), при этом нигде не вмешиваясь в компетенцию друг друга.
Таким образом, речь идет о комплексе из двух взаимосвязанных стратегических программ, которые можно условно обозначить как “Русская корпорация” и “Русский университет”. Ниже речь пойдет в основном о второй из них.
Задача Русского университета
Задача Русского университета — кадровое обеспечение процесса решения проблем российского развития в современных условиях.
Выражение процесс решения проблем здесь означает сознательно реализуемую в деятельности субъекта общественного развития методологию, технологию и индустрию принятия организационно-управленческих решений.
Выражение российское развитие означает один из полюсов мирового развития, субъект которого в процессе решения проблем ставит цели и использует критерии их достижения, основанные на системе ценностей, идеалов и интересов русской культуры, традиции и цивилизации, и при этом учитывает, что прочие субъекты-полюса строят свою деятельность, исходя из собственных систем ценностей, идеалов и интересов[A1][1].
Выражение современные условия означает предметную привязку указанного процесса решения проблем российского развития к конкретным объектам, обстоятельствам времени и места, а также конкретной логике взаимодействия с другими субъектами мирового развития.
Структура педагогического процесса
Из сказанного выше следует, что подготовка кадров в Русском университете должна иметь трехслойный характер, осуществляться на трех уровнях:
— методологическом (деятельностно-ориентированном)
— идеологическом (ценностно-ориентированном)
— теоретическом (предметно-ориентированном) .
Иными словами, процесс подготовки включает три существенно различных компоненты:
— обучение (овладение универсальными формами деятельности по решению проблем)
— воспитание (приобщение к системе ценностей русской культуры, порождающей цели и критерии этой деятельности)
— образование (получение знаний о предмете решения проблем российского развития).
“Гуманитарный физтех” — основные принципы деятельности
Формирование целостного, универсального типа личности, способной принимать решения и осуществлять практическую деятельность исходя из ценностей и идеалов отечественной культуры и на основе всесторонних знаний о предмете деятельности.
Элитарный характер университета, общероссийский многоступенчатый конкурсный отбор учащихся по жестким критериям и на строго индивидуальной основе с использованием системы олимпиад, открытых конкурсов работ, заочных школ и подготовительных курсов.
Систематическое отслеживание, изучение, отбор и творческое применение традиционных и новых форм, методов и подходов в сфере педагогики, развиваемых в России, равно как и целенаправленное заимствование, перенос, творческое использование и развитие форм и существенных элементов западной педагогики.
Приоритетное привлечение к педагогической работе наиболее ярких представителей отечественной культуры, авторов выдающихся работ в области гуманитарных дисциплин, отбираемых в рамках специального проекта на конкурсной основе.
Привлечение к педагогической деятельности в университете видных иностранных ученых и специалистов, систематическое использование целевых зарубежных стажировок.
Придание гуманитарному знанию, — наряду с фундаментальностью, — конструктивного, проектного, практически-ориентированного характера. Сочетание общеуниверситетского образования широкого профиля с поэтапным все более глубоким вовлечением учащихся в практическую исследовательскую и проектную деятельность под индивидуальным руководством ведущих специалистов.
Постоянный опережающий учет, — в структуре преподавательской и исследовательской работы, в перечне и специализации отделений, факультетов и школ, — современных представлений о структуре общества как предмета сознательной человеческой деятельности. Использование для предметной специализации принципа “базовых кафедр”: закрепление за каждой группой обучающихся конкретных государственных, коммерческих, политических, общественных, научных и иных организаций, где они проходят стажировку не менее половины срока пребывания в университете и куда, как правило, направляются на работу по распределению.
Равномерно высокий уровень нагрузки на всем протяжении пребывания в университете с упором на самостоятельную работу и неукоснительным отсевом неуспевающих.
Предоставление студентам широкого спектра академических прав и свобод: свободное посещение, право выбора из нескольких параллельно читаемых лекционных курсов по каждой дисциплине, право выбора тьютора, широкие возможности изменения специализации с соответствующими переходами внутри университета, — в сочетании с жесткой ответственностью за результаты использования этих свобод.[2]
Административная структура
При формировании Русского университета наиболее естественным представляется путь добровольного объединения на базе сформулированных принципов нескольких уже сложившихся сильных коллективов педагогов и исследователей, которые не захотят поступаться достигнутым уровнем независимости. Поэтому за основу внутренней структуры можно было бы взять британскую двухуровневую схему “университет-колледжи”, с предоставлением его подразделениям ("школам"?) полной академической независимости в вопросах постановки учебного и исследовательского процесса, а также разумной административной автономии вплоть до статуса юридических лиц. Университетский уровень должен обеспечивать весь комплекс общих интересов в отношениях со внешним миром, а также организовать совместную выработку общеуниверситетского стандарта фундаментального образования с целью облегчить внутренние переходы между школами-колледжами в процессе предметной специализации.
В своем развитии университет должен постепенно охватить всю вертикаль — от дошкольной подготовки, через среднюю и высшую школу, аспирантуру и докторантуру и до института повышения квалификации высшего управленческого персонала.
Подход к расширению и развитию университета
Принцип "собрать все лучшее любой ценой" имеет приоритет (по отношению к принципу "пусть плохонькое, но свое").
Набор увеличивается только при наличии стопроцентной возможности обеспечить контингент обучающихся и преподавателей-исследователей на принятом качественном уровне.
Новые отделения (школы), даже при наличии социального запроса, конъюнктуры и спонсоров, образуются только по мере обнаружения извне — либо созревания внутри — коллектива преподавателей-исследователей, а также готовности научных и методологических основ.
Учреждение университета
Русский университет учреждается по инициативе Русского института[3] с непосредственным участием государственных органов, а также других заинтересованных юридических и физических лиц на основе соответствующего учредительного договора. В рамках договора Русский институт возьмет на себя разработку концепции, структуры, программы развертывания деятельности университета в соответствии с указанными выше принципами, обеспечение его кадрами преподавателей-исследователей, разработку и систематическое обновление базовых учебных курсов, организацию содержательной стороны педагогического процесса. Государство предоставит университету права и льготы государственного высшего учебного заведения (в сочетании с особым статусом по ряду вопросов) и обеспечит скорейшее развертывание деятельности Русского университета за счет перераспределения имеющихся ресурсов.
В частности, при достижении приемлемого уровня понимания между инициативной группой и государственными органами возможно ускоренное развертывание деятельности университета по максимально прагматичной схеме “сверху вниз”:
I уровень — курс повышения квалификации для высшего управленческого персонала (без отрыва либо с частичным отрывом от основной работы). Численность обучающихся — 100 человек. Начало занятий — через полгода после учреждения университета. Срок обучения — один семестр. (Для последующих наборов — два семестра).
II уровень — институт повышения квалификации для управленческого персонала. Численность обучающихся — 200 человек. Начало занятий — через полгода после учреждения университета. Срок обучения — два семестра. (Для последующих наборов — четыре семестра).
III уровень — аспирантура. Численность обучающихся — 300 человек. Начало занятий — через год после учреждения университета. Срок обучения — четыре семестра. (Для последующих наборов — шесть семестров).
IV уровень — собственно университет. Численность обучающихся — 500 человек. Начало занятий — через год-полтора после учреждения университета. Срок обучения — шесть семестров. (Для последующих наборов — двенадцать семестров).
Задача ускоренной схемы — за время нынешнего четырехлетнего президентского цикла сформировать управленческий потенциал, минимально необходимый для запуска реальных работ по синтезу новой формы деятельности властного аппарата в России.
Русская корпорация[4]
Русская корпорация поначалу может складываться как объединение представителей высшего управленческого звена государственных, коммерческих, политических и иных организаций, заинтересованных в распространении современных форм организационно-управленческой деятельности, и прежде всего — в реформе российского властного аппарата по указанным выше принципам.
Задача ее на начальном этапе — содействие максимально эффективному использованию потенциала выпускников Русского университета, организация в рамках действующих управленческих структур отдельных подразделений и подсистем, целиком укомплектованных ими и реализующих современные схемы и методы принятия решений, снятие или амортизирование неизбежной реакции отторжения со стороны традиционного аппарата.
По мере укрепления Русской корпорации, достижения первых ощутимых результатов и пополнения ее выпускниками университета она может стать по отношению к нему основным заказчиком и все в большей мере брать на себя подбор кандидатов на обучение в Русском университете и финансирование его деятельности.
В дальнейшем Русская корпорация может стать важным субъектом российских реформ.
Приложение 1
Глубоковажаемый N.N.!
Благодаря Вашему высокому доверию я оказался обладателем копий двух документов, касающихся реформ в сфере подготовки управленческих кадров в РФ. Сообщаю вам некомпетентное мнение на сей счет в порядке, обратном высоте статуса документов.
ДОКУМЕНТ ПЕРВЫЙ. ПРЕАМБУЛА
«Программа имеет своей целью создание системы подготовки и переподготовки управленческих кадров организаций народного хозяйства, которая позволила бы максимально использовать опыт организации управления, накопленный за рубежом, при его эффективной адаптации к российским условиям».
Что за звери – «организации народного хозяйства»? В разделе II говорится о «вовлечении ... в систему [переподготавливаемых] предприятий и организаций всех форм собственности». Выходит, ОНЭКСИМбанк – «организация народного хозяйства»? А банкиры наряду с инспекторами ЖЭКов попадают в число управленцев? Впрочем, дело хозяйское. Да и не в этом суть.
Откуда вообще взялась свежая идея “использовать зарубежный управленческий опыт”, посылать наших управленцев учиться за границу? Если по аналогии с известными мерами Петра I – она здесь неприложима. Петр сначала столкнулся на практике с использованием европейских специалистов в тогдашней России в роли военных инструкторов, корабелов, купцов и т.п., и лишь затем принял решение о посылке дворянских недорослей на Запад. Вот и давайте сперва пригласим американских и европейских менеджеров поуправлять «Норильским никелем» и банком «Чара», а уж в случае их успеха будем посылать аргонавтов за управленческим руном...
Есть серьезные основания утверждать: западный управленческий опыт, в основном, неприменим в современных российских условиях (применимость юго-восточного – отдельная тема). Практика по большей части подтверждает это. Западные бизнесмены в России куда чаще перенимают местную форму деятельности, чем воспроизводят свою: льнут к власти, обзаводятся «крышей» и быстро забывают о достижениях научного менеджмента.
Однако и это – не главное.
Политический смысл разворачивающейся кампании выходит далеко за рамки проблем подготовки менеджеров. Принятием соответствующих программ верхние эшелоны государственного управления сигнализируют обществу: с российскими «реформами» на макроуровне все в порядке, однако они пробуксовывают на микроуровне низового управленческого звена. По сути, речь идет о попытке переложить ответственность.
Катастрофическая неадекватность директорского (и шире – низового управленческого) корпуса сложившейся ситуации – факт. Но все дальнейшее зависит от квалификации и интерпретации этого факта. Как понимается «сложившаяся ситуация»? Почему она так «сложилась»? И в чем видится «неадекватность»? Обычно у нас вообще не принято обсуждать подобные высокие материи. Однако в Разделе I бегло, в качестве самоочевидных предпосылок поминается ряд общих представлений на сей счет.
РАЗДЕЛ I
«Переход страны от плановой к рыночной экономике требует качественного изменения в системе управления организациями народного хозяйства»...
Понятно, что для авторов записки эти слова играют более чем скромную роль ритуального зачина или заклинания. Рискуя заслужить упреки в буквоедстве, все же задержимся на этом пункте, ибо уже здесь казенная мысль сходу проскакивает мимо сути дела.
Сколько ни мусоль затертую абстракцию «перехода от плана к рынку», из нее не удастся выжать ничего относительно конкретного содержания упомянутых «качественных изменений в системе управления». Гигантским шагом вперед от этой нулевой отметки могло бы стать, к примеру, содержательное рассмотрение модели перехода от экономики «административного рынка» – с использованием элементов «классического рынка» – к «рынку корпоративному». (Здесь, как и везде в настоящей записке, я лишен возможности развернуто излагать содержательные представления, но в каждом случае готов сделать это отдельно и специально).
Субъектами корпоративного рынка выступают не индивиды и не частные предприятия, а корпорации. Из этого элементарного посыла немедленно следует не менее элементарный вывод: наряду с изучением экономического поведения корпораций важнейшую роль в переподготовке кадров приобретает такая дисциплина как поведение индивидов внутри корпораций, а конкретнее – участие в корпоративном принятии решений. Причем речь должна идти не столько о теории, подлежащей преподаванию, сколько о методах, о форме деятельности, которой надо практически овладеть. Но об этом я подробно писал в другом месте.
Даже намека на существование указанной сути дела в рассматриваемых документах найти не удается.
«Важнейшей проблемой народного хозяйства является его кадровый потенциал»...
Ой ли? Наблюдателю со стороны с неповрежденным здравым смыслом понятно, что все ровно наоборот: едва ли еще какая-то из стран, вступавших в полосу «рыночных реформ», обладала таким богатейшим кадровым потенциалом. По числу граждан с высшим образованием, добротным уровнем культуры, широким кругозором и гибкой психикой мы в разы и десятки раз опережаем и Бразилию, и Южную Корею, и Турцию... Только вот результаты «реформ» у нас несопоставимо хуже. Неужто все дело лишь в том, что по пять тысяч бразильских мулатов ежегодно за казенный счет едут учиться менеджменту в Гарвард?
Беда в том, что в центре стоящих перед нами проблем – не только и не столько преобразование личностей управленцев, сколько преобразование социальных структур, трансформация самой общественной ткани. И как странно спустя десятилетие после выхода бессмертного «Иного не дано» встретить в серьезном документе все те же убогие представления об обществе как о пылевом облаке атомарных «экономических индивидов».
«Главная трудность, как оказалось, (?) состоит в том, что люди, успешно справлявшиеся с руководством предприятиями в условиях директивного управления экономикой, оказались неспособными к проявлению инициативы...»
Насколько можно понять, мысль состоит в том, что в руководстве предприятиями повсеместно засели представители прежней директивной системы, и требуется то ли пустить их в расход, то ли путем откомандирования за границу придать им потенцию к проявлению инициативы.
Кстати, тезис о безынициативности «красных директоров» для историка и социолога сомнителен. Да и нынешние ведут себя достаточно шустро – но, увы, лишь в том, что касается личных интересов. Но порча нравов – скорее в числе следствий, чем причин.
«Основные проблемы, с которыми приходится сталкиваться управленцам высшего и среднего звена в новых условиях, сводятся к следующему:
Интересно, интересно...
Необходимость ориентироваться в рыночной экономике (навыки макроэкономического анализа).
Этот неожиданный вывод сродни утверждению, что главной добродетелью советского директора завода являлось глубокое знание марксизма-ленинизма.
Необходимость принятия обоснованных управленческих решений в условиях значительной неопределенности.
Понятию «неопределенность» здесь придается весьма неопределенный смысл. Видимо, не тот, что в классическом Принципе неопределенности Гейзенберга. «Неопределенность», например, может означать, что у нас нет доступа к нужным данным для принятия управленческого решения. Либо, напротив, все мыслимые массивы информации доступны (ситуация «Интернета»), но мы не знаем, как быстро выбрать то, что нам нужно. Или, наконец, все необходимые данные в готовом виде налицо, но мы не обладаем адекватной технологией принятия решений на их основе...
Сколько же можно клонировать бессмысленные фразы подобного типа! Даже как-то неловко напоминать: как раз в дорыночных обществах принимать решения приходилось в условиях гораздо большей неопределенности. С этим и связаны высокоразвитые гадательные практики типа И-Цзин, необходимость прибегать к услугам авгуров и пифий, обращаться к молитве и уповать на интуицию вождей.
Отсутствие навыков практического менеджмента (?), включая управление человеческими ресурсами.
Управлять человеческими ресурсами, которым систематически по полгода задерживают зарплату, не легче, чем плыть в серной кислоте, и западный менеджмент здесь уж точно бессилен.
РАЗДЕЛ II
В разделе содержится претензия на формулировку критериев отбора кандидатов на обучение по их личным качествам. В частности, указано, что кандидаты должны обладать способностями к управленческой работе (Какой именно? Той, что они занимались до обучения, т.е. неправильной и ненужной? Или той, секрет которой знают на Западе? Тогда как проверить заранее наличие таких способностей?), выработке необходимых навыков (Навыков чего? Необходимых кому?), прогрессивным мировоззрением (Слава тебе, КПСС)...
Впрочем, очень скоро выясняется, что авторов рассматриваемого документа такие философские материи нимало не интересуют, а сам текст плавно переходит в добротную бюрократическую инструкцию, предписывающую порядок, в соответствии с коим счастливцы с хорошими связями и правильно оформленными бумагами на госхаляву будут незнамо зачем засылаться через границу. Хочется цитировать буквально каждую чеканную фразу:
«Федеральная Комиссия может устанавливать квоты на набор участников программы переподготовки по разным категориям для обеспечения равномерного представительства...»
Прощай, содержание!
РАЗДЕЛ III
Большой и интересный раздел. Он изобилует смелыми мыслями (программы должны иметь четко определенные задачи...), смачными деталями (жалованье специалиста из реестра составляет 90% от гендиректора) и ниоткуда не следующими разблюдовками (50% времени – на стратегический менеджмент, 25% – на финансовый менеджмент...). Среди этого великолепия совершенно затерялось одно действительно важное и конкретное наблюдение: «Опыт показывает, что для обучаемых из России наиболее эффективны стажировки для работы в отделениях ТНК в развивающихся странах». Жаль, что авторы не пытаются объяснить ни себе, ни читателям, почему дело обстоит именно так.
Центральным вопросом раздела по праву является «обеспечение эффективного использования специалистов, прошедших переподготовку». Со всей определенностью можно сказать, что задача эта в описанной выше постановке в принципе не имеет решения. Даже известные операции Барнарда по пересадке сердца столкнулись с тяжелейшей проблемой имунного отторжения – и это притом, что пересаживалась целостная автономная подсистема из организма в организм того же вида. Здесь же речь идет о трансплантации отдельных клеток млекопитающих в организм динозавров. По сходному поводу мы с Криворотовым высказывались еще в 1988 г., в своем меморандуме в рамках проекта «Открытый сектор в советской экономике».
Предложенная далее идея «государственного кадрового реестра» представляется перспективной. Не случайно в сухой авторский стиль вторгаются нотки пафоса: «Это положение является важнейшим и поэтому (?) беспрецедентным». Правда, что касается беспрецедентности – подобная система переподготовки и лицензирования чиновников столетиями существовала и развивалась в Китае, но нам китайцы не указ.
Наконец, the last, but not the least. Авторы целомудренно замалчивают самую пикантную сторону дела. Около половины нашего “народного хозяйства” обретается ныне “в тени”. Предполагается совершить неслыханное в науке: радикально изменить анфас и профиль легальной экономики, оставив ее тень неизменной. “Регулярный возврат направленца на свое рабочее место после завершения определенного модуля подготовки” означает регулярный возврат под прежнюю “крышу”. И как быть с этим? Будет ли специалист, включаемый в реестр, заключать контракт не только с Правительством РФ, но и с Крышей? Или же братва получит свою долю в квотах, устанавливаемых Федеральной комиссией? И поедут ли братаны-направленцы в Гарвард за счет средств общака – либо федерального бюджета (см. РАЗДЕЛ IV. Финансирование программы)?
В один прекрасный день перед управляющим московского офиса «Newsweek», плотно охраняемого стражами из МВД, материализовались два крепких молодых человека, и один из них произнес загадочную фразу:
– Rjebjat na zone nado grjet’ь.
Загадка эта оказалась не по зубам протестантскому менеджменту.
НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ВТОРОМ ДОКУМЕНТЕ
В силу его официального статуса он вызывает соответствующий трепет и нежелание что-либо дополнять и тем паче – критиковать. Скажу лишь об одном.
Новаторская идея – «государственный план» по кадровому обеспечениюперехода от плановой экономики к рыночной. Государственный план перехода от плана к рынку!
Но вот вопрос вопросов: кто же субъект сего суворовского перехода? Выражаясь словами незабвенного Ильича, кто такие эти «мы»? Если мы – плановый субъект, то известна тридцатилетняя советская история планового перехода к социалистическому рынку, по итогам коего и план накрылся, и рынок не возник. Если же мы – рыночный субъект, который, позатаптывав послешоковых плановых субъектишек в 1991-97 г.г., решил теперь возвысить уцелевших до своего макроэкономического уровня и помочь им переродиться в плановом порядке, то еще вопрос – кто и в кого перерождается...
ОБЩИЕ ВЫВОДЫ
Чему учить?
Зачем?
Кого?
Об этом в полученных документах я не нашел ни слова.
Пять тысяч ежегодно... Дай нам Бог всем миром выучить за год пятьдесят хороших управленцев, упершись насмерть, как под Сталинградом, собрав в один кулак всю ту жалкую кучку педагогов, что имеют хоть какое-то представление о подступающем мире постиндустриальных корпораций, о реальном генетическом потенциале русской культуры и российского социума.
Что же касается намечаемого государственного плана – я за то, чтобы принять его к неукоснительному исполнению. Собирать ежегодно по пять тысяч никчемных управленцев – и за границу их, на манер большевистского «философского парохода»! А критерий никчемности очевиден. Тех, кто больше всех захочет, тех, кто ухитрится просоответствовать «квотам равномерного представительства», продраться через фильтры процедуры выдвижения, через барьеры оформления справок и характеристик, сквозь канализационную решетку отборочных комиссий (по полной программе, изложенной в документах) – тех и посылать, до последней капли бюджета. И по возможности выдавать подъемные, чтоб назад не возвращались подольше.
ПОСЛЕАМБУЛА
Во всех неполноценных (т.е. недостаточно макроэкономических) сферах жизни, куда не досягает невидимая рука рынка, где частный интерес, не будучи институциализирован, самоорганизуется как шкурный, где хронически иссякают источники госфинансирования и социальная почва подвержена трещинам и эрозии – во всех этих медвежьих углах общества безраздельно царит до боли знакомая форма деятельности, вечная, как «русская идея»:
– В чем смысл жизни?
– Указ. В целях совершенствования смыслежизнеуяснения образовать союзно-федеральный Департамент «Росгоссмысл».
Установить, что Начальник Департамента имеет статус союзно-федерального министра. Определить порядок представительства ведомств...
...нормы и квоты...
...бюджет равными долями...
...ежегодную аттестацию...
...
– А делать-то что?
– Гражданин, не мешайте работать.
Когда в 1957 году американцы получили щелчок по носу, проиграв первый тур космической гонки, это привело к общенациональной буре, глубоким реформам системы образования и грандиозной победе в лунном штурме спустя десятилетие с небольшим.
Мы за такой же срок просрали полстраны вкупе с целым миропорядком, нас пинают и на нас плюют все кому не лень.
Но это-то даже не полбеды. Настоящая беда в том, что сменившая геронтократию новая генерация госчиновников, молодых, с виду энергичных и по-европейски образованных, плодит неотличимые от прежних, содержательно-стерильные бумаги и (вполне возможно, из лучших побуждений) затевает совково-бессмысленные “реформы”, единственный итог которых – очередной раздел и передел скудеющей казны. Над нами тяготеет проклятье утери смысла.
Зимой 1983-84 гг., в ходе странствий “С.Платонова” по начальству, мы встретились с одним из ведущих интеллектуалов тогдашнего ЦК, разговорились по душам, и он в пророческой тоске обронил памятную фразу:
– Полоса великого безмыслия прошла по России!
Господи, воля Твоя, дай дожить, дай хоть краешком глаза увидеть конец этой полосы...
Приложение 2
СЛЕПОЙ УЧИТЕЛЬ ЗРЯЧЕГО УЧЕНИКА
Уважаемый Михаил Петрович!
Мне думается, что при рассмотрении присланного Вами документа центральным должен быть вопрос содержания образования.
По поводу содержания в документе обнаруживается не так-то много содержательных утверждений: «Содержание образования складывается из трех компонентов – федерального, регионального и избираемого образовательным учреждением» (стр. 10). «С учетом обязательности основного общего образования образовательные стандарты данного уровня должны гарантировать изучение школьниками обязательного минимума содержания образования, которое дает возможность продолжить образование на следующей ступени, при условии усвоения учащимися этого содержания. Требования к уровню подготовленности школьников должны определяться эмпирическим путем...» К сожалению, из документа не удается узнать больше ничего ни относительно «федерального компонента содержания образования», ни его «обязательного минимума». Точнее, в нем обнаруживаются две содержательно пустых, а в остальном абсолютно противоположных позиции на сей счет.
С одной стороны, постоянно говорится о «сопряженности образовательной реформы с общим ходом российских экономических и социальных реформ», о том, что «идеология этих реформ, и прежде всего – в социальной сфере, является основополагающей для реформирования системы образования». В числе «стратегических задач» под № 1 названа «ориентация системы образования на реализацию общенациональных интересов России». То есть молчаливо предполагается наличие где-то вовне системы образования готовой идеологии российских экономических и социальных реформ равно как и общенациональных интересов России, чье содержание общеизвестно. Хотелось бы (и судя по всему, не только мне) ознакомиться и с тем, и с другим. А то получается как в универсальной позднезастойной преамбуле: «Положения и выводы, содержащиеся в речах и выступлениях Генерального секретаря, будут положены в основу всей практической деятельности по...» Какие положения? Что за выводы?
С другой и противоположной стороны провозглашается, что «основное направление обновления содержания – переход к его многообразию». Последнее понимается тотально – как многообразие образовательных программ и типов педагогических учреждений, повышение уровня их автономности, развитие академических свобод педагогов, учащихся и студентов и т.п. С этим грешно спорить – кто ж против многообразия и свобод? Но соль в том, что авторы данной линии (партии? фракции?) обсуждаемого документа возводят педагогический плюрализм на пьедестал самодостаточного содержания, чуть ли не идеологии: «Многообразие должно выступать не только как перспективная тенденция, но как новое качество образования» (выделено не мной). На разные лады, кстати и некстати поминается рынок. Наконец, указанная партия торжественно провозглашает «включение главного ресурса развития образования – свободы». Мы-то по наивности полагали, что таковым ресурсом является культура.
Диво дивное: соавторы документа застряли в некой духовной резервации, где с опозданием в десятилетие отчаянно машут картонными мечами две псевдоидеологии начала «перестройки». С одной стороны провозглашается, что «задачи ясны, цели определены, будем перестраиваться». С другой – реанимируется подгорелый феникс наивно-либеральной идеи: порушим старый педагогический тоталитаризм, провозгласим плюрализм и поливариантность – и вырастет у нас большая-большая, качественно новая система образования. Тем, кто в других сферах жизни общества последовал этому совету, давно уже остается утешаться известной фразой: уж что выросло – то выросло...
Обе непримиримые партии совершенно сходятся в том, что не замечают либо не признают само существование проблемы содержания. Поэтому, провозглашают они хором, «кардинальная разгрузка содержания образования становится главным направлением реформирования содержания школьного образования в ближайшие годы». Нарочно не придумаешь.
* * *
Говоря о содержании образования, я имею в виду простую вещь. Новое поколение вступает в жизнь, и культура, к которой принадлежат его родители, учит их своему языку, а затем на этом языке – устами уполномоченных на то педагогов – сообщает им сумму своих сведений о мироустройстве, систему взглядов на то, что и почему в нем следовало бы изменить (или, напротив, сохранить и возродить) и некий набор форм деятельности и инструментов для подобных преобразований.
Как видно уже из этого, дело не только и не столько в том, что нынешним педагогам нечего сказать по существу ни одного из трех названных вопросов. И даже не в том, что они усиленно делают вид, будто не замечают сего пренеприятного обстоятельства (а иные и впрямь не замечают?). Проблема куда глубже и «гуманитарнее», чем ее рациональная поверхность.
Все мы, от неувядающе-пустоцветных шестидесятников и до оборотистых комсомольских функционеров 80-х (типа Чубайса и автора этих строк) противостоим нынешним учащимся как единое поколение поражения. Мы с горем пополам доламываем конкретно-историческую форму существования русской культуры (а именно – советскую ее форму), не имея ни идей, ни душевных сил для какого-либо нового строительства. Нашим детям негде жить, а мы намереваемся их учить и поучать на обломках не нами построенного дома.
Понятно, что всякая культурная форма, дающая себя разломать, того заслуживает. Речь здесь не о ней, а о нас. Возможно, кто-то из нас очень старался, а кто-то – не очень. Одни ловили рыбку в мутной воде, другие ныряли в нее спасать колхозное добро. Но не вышло – у всех вместе. Наверное, с недоступной для простых смертных политической точки зрения существует различная мера ответственности за это поражение для «коммунистов» и «демократов», «власти» и «оппозиции» etc. Мне ближе народная мудрость: блохе – что кирпич, что двугривенный. Наверное, среди нас было немало умных, совестливых, ответственных людей – только вот судить об этом уже не нам. Рассудит время, то есть наши дети. А покуда мы оставляем их в положении подростка из последней части фильма «Андрей Рублев»: тятька, подлец, так и не передал секрет колокольной меди, унес в могилу... Мы-то вроде живы, да только наша медь оказалась корытной.
Так вот, подлинная проблема РФ-ских «образовательных реформ» – ежели кто-то и впрямь настроен до нее докопаться – лежит на поверхности. Мы лишены и морального права, и самой возможности стать посредниками между собственными детьми и собственной культурой, ибо растеряли ее содержание, необдуманно разломав единственно-доступную нам ее форму и не имея за душой никакой иной, помимо вымышленной «общечеловеческой». Это не ошибка, это – грех. Предстоит признать этот грех и сделать все от нас зависящее, чтобы следующие поколения смогли его искупить.
Даннную задачу можно и нужно спроецировать в том числе и на плоскость конкретных педагогических технологий. Чем и как слепой учитель может быть полезен для зрячего ученика? Ведь мы же не можем выслать всех студентов и школьников за границу собственной культуры. И никто не пошлет нам с небес, как в утопии Стругацких «Гадкие лебеди», касту педагогов-«мокрецов». А других преподавателей, как сказал бы Иосиф Виссарионович, у нас нэт. Значит, нужно помочь детям перебросить мостик к собственной культуре через наши головы, послужить для него опорными элементами.
* * *
Но решение подобных задач несовместимо с расположением духа, в коем пребывают составители документа. Формулируя свое видение задач реформирования школы, они с первой же страницы провозглашают: «Идеологический, философско-методологический этап в их решении уже пройден. Начинается новый этап – крупных социально-технологических, операциональных, инновационных решений»... «Эти задачи были решены в первую очередь усилиями «Учительской газеты» во главе с В.Ф.Матвеевым и Временного научно-исследовательского коллектива (ВНИКа) «Школа»».
Что ж, страна должна знать своих героев...