1
Процесс распада того, что было российско-советской империей, сверхдержавой номер два, неуклонно продолжается. Возникает впечатление, что евразийский гигант обречен на атомарный распад, аннигиляцию, физическое исчезновение с карты мира.
Однако, как установили еще Лавуазье с Ломоносовым, ничто материальное не исчезает бесследно. Так и российско-советская империя, рассыпаясь, завещает преемникам свою мощь воплощенной в уникальном человеческом материале. Энергия распадающихся связей одного из наиболее сложноорганизованных обществ в истории не могла просто испариться, значительная ее часть преобразовалась в богатейший личностный потенциал миллионов бывших граждан СССР. Это целый социальный слой с высоким образовательным уровнем, сочетающий профессионализм и практические навыки с широким кругозором и эрудицией. Это личности, для которых характерны гибкость, открытость, высокая рефлексивность, привыкшие постоянно приспосабливаться, изворачиваться и отыскивать новые ходы в борьбе с изощренной административной системой. Это люди, не по наслышке знакомые с современной культурой и постиндустриальными технологиями, но при этом свободно выживающие в условиях, по западным стандартам экстремальных.
Значительному большинству этих людей просто нет места в постсоветской России. В этих условиях многие предпочли прямую эмиграцию, многие ушли в подполье теневой экономики. Самые энергичные, образованные и независимые ринулись во вновь открывшуюся сферу легального "бизнеса".
Однако устройство нового российского бизнеса таково, что всякое предприятие, едва выросшее из кооперативных пеленок, оказывается перед жестким выбором. Либо оно должно идти на поклон к корпоративным, аппаратным и мафиозным структурам, платить разнообразную дань и выкупать "квоты" и "лицензии". Либо шаг за шагом переносить свою активность за рубежи России, где только и существуют нормальные условия для бизнеса без кавычек.
Наиболее динамичный и талантливый слой молодых российских предпринимателей давно уже сделал выбор в пользу второго варианта. Пройдя через детские ясли бартера, совместных предприятий и "оффшоров", они выходят на просторы мировой экономики.
Здоровое ядро нового российского бизнеса, ныне вынужденно "отчуждаемое" вовне, в мировую экономическую систему, способно интегрироваться в элиту международного бизнеса; в такой форме российско-советская империя имеет шанс спасти важную часть своего потенциала, которой сегодня не в силах распорядиться, как бы отдав ее "в кредит" на Запад и сохраняя возможность получить назад с колоссальными процентами. Но такой кредит сопряжен с риском, он способен обернуться потерей — и на сей раз уже окончательной — наиболее ликвидной части общественного капитала.
2
Каковы же отношения "новых транснациональных русских" с отечеством, с которым они стремятся сохранять экономические или хотя бы просто человеческие связи? Здесь они рассматриваются как отщепенцы и выскочки, на которых косо смотрят нищие сограждане, которых стремятся ободрать налоговые и таможенные службы, к зарубежным счетам которых проявляют неослабный интерес минфин, компетентные органы и крепнущая мафия... Это сегодня. А завтра отечество может провалиться в болото вековой стагнации или просто рассыпаться в пыль, оставив их в положении невольных космополитов, лиц без родины, гражданства и национальности.
Но вынужденный космополитизм не только грозит в перспективе исковеркать судьбы детей, родных и близких новых российских предпринимателей, но и может обернуться конкретной упущенной прибылью уже сегодня и завтра.
Во-первых, что достаточно очевидно, в условиях, когда Россия становится всепланетным очагом нестабильности, тараканьим рассадником мафии, новым эльдорадо наркобизнеса и т.п. — российское происхождение превращается в визитную карточку весьма дурного свойства и грозит наглухо закрыть ее невольным предъявителям путь в приличное общество и цивилизованный бизнес.
Второе обстоятельство менее очевидно, но гораздо более важно. На ранних этапах интеграции в мировую экономическую систему, в условиях весьма жесткой конкуренции и сопротивления, с которым неизбежно сталкиваются новички, они особенно нуждаются во взаимопомощи и опоре друг на друга. Речь идет не о какой-то мафиозности или национализме, а о том мощном потенциале, о той естественной основе для взаимодействия, которые обусловлены их причастностью к одной из мировых культур — российско-евразийской. Если Россия переживет нынешний кризис и сохранится как полюс притяжения, очаг исторической и культурной общности, как ядро личностной самоидентификации — это станет катализатором успеха транснациональных корпораций и финансовых империй, создаваемых новыми российскими предпринимателями, даст им естественную почву для сотрудничества. В противном случае российско-евразийское происхождение оставит на каждом из них пятно прокаженного, послужит силой взаимного отталкивания.
Вот почему невольные российские "космополиты" жизненно заинтересованы не только в том, чтобы сохранять связи с родиной, но и в том, чтобы все активнее вмешиваться в идущие там процессы. По мере роста своих финансовых и иных возможностей они могут и должны оказывать возрастающее воздействие на становление новой интеллектуальной, духовной и творческой элиты, формирование ее силами общественного самосознания российско-евразийского суперэтноса и создание на этой основе новой социально-политической и экономической общности.
3
В свое время крохотная кучка "диссидентов", — буквально несколько десятков человек, — не обладающая ни властными, ни экономическими рычагами, в опоре на западное общественное мнение смогла противостоять мощи целой советской империи. Правда, не стоит забывать, что их влияние оказалось в основном деструктивным. Воздействие скоординированной группы "транснациональных" российских предпринимателей, обладающих мощными экономическими рычагами и значительной свободой действий, может оказаться неизмеримо большим и при этом вполне конструктивным.
Если пуповина связей новых российских предпринимателей с родиной не будет до конца перерезана, взаимоотношения с ней могут сложиться взаимовыгодным образом. Как некий идеальный сценарий (перспективы которого пока просматриваются с трудом) можно представить себе такую стратегию достойного вхождения России в мировую экономику XXI века, в которой основная ставка сознательно делается именно на "транснациональных русских". При этом есть возможность серьезно потеснить идею "заговора зарубежных толстосумов", традиционно искушающую российское подсознание. Клин можно вышибить клином! Как привлечь действительно эффективные зарубежные инвестиции? Это должны быть инвестиции "транснациональных русских"! Как уберечься от угрозы (действительной или мнимой) скупки национальных богатств зарубежным капиталом? Это должен быть капитал "транснациональных русских"! Как отечественному бизнесу выстоять в борьбе с зарубежным? Перенести центр борьбы за рубеж!
Для того, чтобы отношение российского общества к своим блудным экономическим вундеркиндам могло претерпеть радикальную эволюцию, необходимо серьезное вмешательство "транснациональных русских" в формирование общественного самосознания. Речь идет о долговременном альянсе новых российских предпринимателей с уцелевшими представителями интеллектуального, духовного и творческого сообщества России. При этом светлые цели и идиллические сценарии можно оставить на потом. Ближайшие задачи такого альянса могут и должны быть весьма прагматическими. Чтобы уяснить, в чем они состоят, полезно ответить на несколько вопросов.
4
В чем секрет успехов "транснациональных русских"?
В отличие от традиционных бизнесменов, включающихся в уже накатанные формы деятельности, играющих по установившимся правилам (даже в случае экспансии-диверсификации), это — предприниматели, т.е. создатели новых схем деятельности на материале сложившихся экономических и юридических форм. Это как бы бизнес не на традиционных экономических функциях, а на первой производной от них. Сегодняшний российский котел, в котором наряду с махинаторами и авантюристами вывариваются экономические новаторы и изобретатели новых форм, создает более подходящие, чем на западе, условия для развития соответствующих конструкторских способностей. И если человек, обладающий такими способностями, вырывается на просторы мировой экономики, то его последующие успехи — для него лишь вопрос овладения материалом, то есть классическими формами бизнеса.
Существенно ли для новых схем, изобретаемых "транснациональными русскими", задействование элементов российской экономики, — или они могут быть чисто зарубежными?
Если для классических бизнесменов основной формой деятельности является конкурентная борьба в рамках своей экологической ниши, для дельцов теневой экономики — лоббирование в структурах власти и использование механизмов коррупции, то для предпринимателей все большее значение приобретает "игра" с существующим экономическим законодательством. Государственное регулирование всегда адресовано уже известным, сложившимся формам деятельности, нацелено на их взаимное ограничение, налогообложение и т.п. Новая предпринимательская схема может оказаться "невидимой" для них, и, формально не нарушая никаких правил, свободно обводит защитников и посылает мяч в ворота. Изобретение подобных схем тем сложнее, чем более плотной является ткань законов, чем выше культура и опыт законодательных органов и чем динамичнее их реакция на появление нового. В этом отношении Россия представляет собой сегодня подлинный Клондайк для предпринимателей. С другой стороны, для российских законодателей характерно внезапное шараханье и шулерские приемы. В таких правовых катаклизмах целые сферы бизнеса могут внезапно затонуть как Атлантида. Поэтому предпринимателям, действующим здесь, необходима система аварийной эвакуации капитала за законодательную границу и быстрого его возвращения по мере необходимости.
Но чем и как "транснациональные русские" могут быть взаимно полезны? Захотят ли (и смогут ли) они друг другу помочь в сфере бизнеса?
Классический бизнесмен выигрывает или проигрывает в зависимости от того, насколько эффективно он владеет своей (как правило, единственной) формой деятельности в сравнении с другими носителями той же формы. Предприниматель же выигрывает в зависимости от того, насколько разнообразен арсенал традиционных форм, которыми он владеет, и насколько быстро и хорошо он умеет сооружать новые формы из этого конструктора. Получающиеся при этом новые формы добавляются к традиционным в качестве дополнительных элементов конструктора, расширяя тем самым арсенал предпринимателя.
Настоящим предпринимателям легко понять, что обмен изобретенными схемами принес бы им колоссальную выгоду, даже если бы был не вполне "эквивалентным" (скажем, десять простых схем за сто изощренных). Но построить суперсхему такого обмена — дело непростое и чрезвычайно деликатное по целому ряду причин. Во-первых, это индивидуальные ноу-хау, на которых базируется предпринимательский успех и которые не защитить патентами. Во-вторых, желательно, чтобы их секрет раньше времени не просочился к законодателям... И здесь принадлежность к единой культуре, общность происхождения и опыта являются хотя и не достаточными, но необходимыми условиями для взаимопонимания и сотрудничества. Другим, решающим условием налаживания обмена схемами на регулярной основе может стать его специфическое интеллектуальное обеспечение...
5
С учетом сказанного выше, насколько эффективна может быть интеллектуальная поддержка предпринимательству "транснациональных русских"?
Обыденному сознанию представляется, что видимое экономическое пространство плотно заселено и борьба за его передел давно окончена. Но пространство сознательно конструируемых форм и схем деятельности, открытое лишь интеллектуально-вооруженному взгляду, устроено совершенно не так. Оно не совпадает с классическим членением мирового хозяйства на "национальные экономики", "рынки сбыта" и "отрасли промышленности". В нем есть не только незанятые экологические ниши, но и громадные зияющие пустоты, где возможны новые суперэффективные предпринимательские схемы, не нарушающие букву закона. Привлечение специальных интеллектуальных средств может поставить проектирование новых бизнес-схем на поток, то есть от первой производной традиционных экономических функций перейти ко второй и последующим.
[...]