ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ КОНСТРУКТОР. ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКАЯ СХЕМА КАК ИЗОБРЕТЕНИЕ

 

 

 

 

1.

Вчера с будущими экономистами и менеджерами первого курса ВШЭ мы проделали мысленный эксперимент. Мы взяли три временных интервала по пять лет, начиная с 1984 года. В начале каждого из них мы в роли первокурсника выбирали будущую специальность, исходя из обычных критериев (советы родителей и знакомых, мнения прессы, рейтинг профессий по опросам трудящихся…) А в конце, уже в роли выпускника, мы смотрели, в какую ситуацию попали в результате такого выбора. Поскольку через три года вы будете близки к окончанию магистратуры, и пора уже подумывать о том, куда пойти работать, давайте уменьшим шаг эксперимента до трех лет. Итак, представьте себе, что в некотором году вы являетесь третьекурсником университета и подумываете о том, как бы профессионально самоопределиться, какую сферу избрать не только для научной работы, но и для бизнеса, чтобы полученная специальность принесла вам удовлетворение, деньги, славу... А потом проходит три года, и вы в обнимку со своей специальностью, как дурак с писаной торбой, оказываетесь в абсолютно новой ситуации.

Начнем в 1984 году: Константин Устинович Черненко – верный ленинец, сменил на посту генерального секретаря товарища Андропова, в стране крепнет развитой социализм, дружба народов незыблема – империя в зените. Естественно, вы решаете самоопределиться по-ленински и идете на кафедру истории партии. Экономист в 84 году – забитое существо в нарукавниках, в очках, это сотрудник бухгалтерии, который считает какие-то нормативные расценки или там условно-чистую продукцию. Нормальный человек в здравом уме и трезвой памяти никогда экономистом стать не пожелает.

Проходит три года. Получив ценную специальность «История партии» или «Научный коммунизм», вы оказываетесь в Советском Союзе 87-го года, когда в центре внимания оказываются лозунги перестройки и ускорения, все говорят о «социализме с человеческим лицом», фигуру Маркса начинают дискредитировать, постепенно подбираясь к Ленину. Появились первые кооперативные кафе: на Кропоткинской 36 кооператив Федорова, «Разгуляй» на Бауманской… Исходя из советов наиболее продвинутых друзей и знакомых, из того, что говорят по телевидению и пишут в газетах, новые третьекурсники с практическим складом ума переводятся в кооперативный институт, а будущие теоретики обращаются к забытым у нас трудам Бернштейна и прочих классиков социал-демократии.

Проходит еще три года. 90 год. Гласность давно перешла в беспредел, упоминания о Марксе, Ленине, социал-демократии вызывают кривые усмешки. Союз вот-вот рухнет. Короткая эпоха кооперативов на исходе, наиболее ушлые комсомольцы из центров НТТМ вовсю спекулируют компьютерами и толкают за рубеж неликвиды и сырье. Возникают зачатки будущей олигархической структуры. Готовится программа «500 дней». В стране уже два года действует фонд Сороса, безумной популярностью начинает пользоваться создание различных благотворительных фондов по его образцу в надежде получить аналогичное Постановление Совета Министров, которое освободило бы их коммерческую деятельность от налогов, и т.д. и т.п. Меняется сам тип страны, менталитет людей, уже появились первые миллионеры, в разгаре бандитизм, происходят разборки, идет первая волна тяжелых убийств бизнесменов. Это связано с тем, что сплошь и рядом новоиспеченные коммерсанты отказываются расплачиваться по обязательствам, государство не выполняет функции арбитража, законодательство абсолютно не приспособлено к рыночным реалиям. В магазинах – шаром покати, уличных торговцев нет и в помине. «Обмен валюты» устойчиво ассоциируется с Уголовным кодексом. В этом году особо прозорливые студенты начинают постепенно соображать, что неплохо бы получить экономическую специальность, связанную с совместными предприятиями и международной торговлей. Высшей школы экономики еще нет на свете. Вы пытаетесь попасть, скажем, в Финансовую академию, где все плотно схвачено и за все заплачено, там имеется некая плотная олигархия, или в ИМЭМО, куда просочиться простому человеку просто не представляется возможным…

1993 год. Во-первых, самое важное: вот-вот появится Высшая школа экономики. Во-вторых, Советского Союза давно уже нет, у нас парламентская республика во главе с Верховным Советом, который напряженно борется с Ельциным… Бедолага, который окончил ИМЭМО по специальности «международные торговые организации», попадает в мир гиперинфляции, где бизнес делается на том, что рубль постоянно падает; начинается расцвет банковского бизнеса «по-российски», который заключается в том, что «банкиры» по блату берут большие кредиты из бюджета под смешной, ритуальный процент, скажем, 100%, когда инфляция может достичь 1000%; близится волна приватизационного бизнеса, начиная с ваучеров, через спекулятивные сделки с акциями приватизируемых предприятий и кончая приватизационными аукционами. Все эти милые люди, что торговали за границей нашими тыквенными семечками, а здесь – импортными компьютерами, куда-то канули.

Если в 93-м году бедняга студент доверчиво решает профориентироваться в сфере ваучерной приватизации или в области бизнеса, связанного с гиперинфляцией, то в 96-м году попадает в страну победившего Ельцина, где ваучерные спекуляции позади, инфляцию преодолели, и наступил локальный стабилизец, как его тогда называли. Как первая, так и вторая специализация, поставили выпускника в совершенно дурацкое положение. Он опоздал: все ваучерные фонды успели сделать большие деньги, лопнуть и исчезнуть, финансовые пирамиды в основном прекратили свое существование – опять надо начинать все сначала.

Итак, 96 год. Третьекурсники самоопределяются уже в рамках расцветающей Высшей школы экономики. Они исходят из того, что 96 год – это многообещающее начало диктатуры младореформаторов. Чубайс и иже с ним все теснее сотрудничают с МВФ, либерализм является тотальной идеологией, которая не имеет альтернативы. Победившая ранее партия Жириновского быстро теряет очки, коммунистические недобитки, разгромленные Ельциным, сидят по углам… Студенты решают, что самое время получать углубленное образование макроэкономического образца, зубрить монетаристские теории, учиться в Гарвардской школе бизнеса, и ... попадают в 99 год. Где правительство уже почти коммунистическое, звучат призывы от макроэкономики переходить к промышленной политике, идет ползучая эмиссия, запад с нами сотрудничество почти свернул…

Нет решительно никаких оснований предполагать, что с вами будет по-иному. Образование, ориентированное на конкретную, пусть даже широкую специализацию в существующем спектре типов бизнеса, теряет всякий смысл. Поэтому, если вы сейчас, на третьем курсе, будете выбирать область будущей профессиональной специализации, исходя из того, какая у нас нынче на дворе экономика, как сегодня устроено правительство, какие типы бизнеса в фаворе – через три года обнаружите себя в абсолютно новом мире и сядете с полученной специальностью в полнейшую лужу. С этим поделать ничего нельзя, так устроена российская (да и не только) жизнь конца тысячелетия.

 

2.

Что же происходит? Современную экономику в целом можно сравнить с одной большой спортивной мегаигрой под названием «Олимпийские игры». Под общей крышей имеется набор конкретных игр и состязаний: производство сосисок, торговля ботинками, челночный бизнес, кредитование, игра на бирже, – все это олимпийские виды спорта. Однако, как мы только что убедились, каждый олимпийский цикл приносит моду на новые типы игр, победитель в которых получает львиную долю золота. Откуда же берутся эти игры?

Предположим, вы гоняете футбольный мяч во дворе, а также неплохо катаетесь на мотоцикле на уровне перворазрядника или кандидата в мастера. Но хотелось бы стать олимпийским чемпионом. И вот возникает идея слить два умения воедино: мотобол! Если вам удается добиться утверждения своего изобретения в качестве олимпийского вида – чемпионство в первый год соревнований обеспечено. Помимо владения порознь обеими составными частями игры, вы как изобретатель имели возможность заложить в правила немало необходимых тонкостей, а также успели заранее потренироваться. Через год, конечно, профессиональные мотогонщики и футболисты начнут вас теснить. Не беда – в запасе новые изобретения типа биатлона, фристайла и современного пятиборья. Их правила пишет ваша рука, для прочих игроков вполне «невидимая», и потому победа снова будет за вами. Никто другой не обладает способностью одновременно худо-бедно плавать, метать копье, бегать и ездить на велосипеде, есть только специалисты в какой-то одной сфере. Очень трудно копьеметателя взгромоздить на велосипед, а отличный боксер вообще, оказывается, не умеет плавать. А вы ухитрились соединить это в себе. И покуда другие не подтянулись, вы – чемпион.

Но этот образ схватывает лишь небольшую часть сути дела.

Чем отличается футбольный клуб «Холдинг» от футбольной команды «Предприниматель»? Тренер «Холдинга» приобрел всех футболистов по контракту, главная его проблема – недостаток сыгранности по ходу матча. Сам тренер в типичном случае вообще никогда не был футболистом, в лучшем – играл вратарем, однако не имеет представления о способе действий центрального нападающего и полузащитника. К тому же непосредственно во время игры он почти лишен возможности вмешаться в поведение игроков. Тренер команды «Предприниматель» – играющий, более того, по ходу матча постоянно изменяющий игровую схему, поскольку у него действует прямая телепатическая связь с каждым из своих игроков-бизнесменов. Вспомните insider trading, уникальную способность Бойского «читать мысли» корпоративных рейдеров! Ведь предприниматель знает изнутри каждый из бизнесов, включенных в его схему, и к тому же в рамках корпоративного соглашения формирует сценарий совместных действий.

Одним словом, все формы бизнес-деятельности, включенные в предпринимательскую схему, связаны единством субъекта, видящего их как снаружи, так и изнутри.

 

3.

Теперь вспомните, что говорилось в «Основах корпоративного принятия решений» о системах и процедурах, о регламентации. К вам в компанию приходят специалисты по системам и процедурам и для начала сгребают в кучу все 158 кг законодательства, нормативов, стандартов, приказов и инструкций, которые относятся к вашей деятельности. Перед вами свод документов, где написано, что НЕЛЬЗЯ. А вы хотите знать, что МОЖНО. Тогда они выясняют конкретные цели и задачи вашей организации, запираются на год и разрабатывают для каждого сотрудника вашей фирмы 3.000 процедур, которые отражают все его обязанности и отношения с другими сотрудниками в процессе работы.

Вспомните также, что организационные процедуры – это принципиально новый, уже метаисторический тип регламентации. Традиционная регламентация запрещает что-то делать. Организационные процедуры подобны know-how. В то время как традиционная регламентация вас закрепощает и уменьшает вашу свободу, организационная процедура описывает, как (во взаимодействии с другими сотрудниками) осуществить нечто, чего мы раньше не умели. Новый тип регламентации конструктивен, и в этом смысле добавляет свободы, а не ограничивает ее.

Давайте приложим все эти абстракции к предпринимательской схеме, чего мы не делали раньше. Имеется колоссальный массив хозяйственного законодательства, например, американского. Тамошнее законодательство о налогах десятилетней давности – три толстенных фолианта на папиросной бумаге по 2.500 страниц в каждом. Эти страницы повествуют о том, какие правила надлежит соблюдать при уплате налогов, но вас-то интересует, как платить поменьше. Вас совершенно не интересует текст законов сам по себе, он мешает работать, он ограничивает или запрещает те или иные ваши действия.

А есть такие умные фирмы и на Западе, и у нас, которые предлагают (естественно за деньги) такие схемы уплаты налогов для корпораций и частных клиентов, благодаря которым, оставаясь в рамках закона, можно при прочих равных платить гораздо меньше.

Что такое предпринимательская схема? Вот имеется законодательство постиндустриальной экономики, где государство выступает активным агентом, который претендует на ее регулирование. А предприниматель, который изучил самые разные отрасли бизнеса и законодательство, их ограничивающее, построил из этого материала схему, которая позволяет «вдруг» загадочным образом извлечь сверхдоход, при этом, подчеркиваю, не противореча букве закона. Государство со временем раскручивает эту схему и с изумлением убеждается, что формально она существующему законодательству удовлетворяет, хотя ведет к «безобразному» последствию: некоторые умные ребята вдруг из ничего извлекают колоссальные доходы. Тогда государство срочно хватается за голову и издает закон, цель которого – ограничить или вообще запретить данную схему. Тем временем умный предприниматель берет другие элементы бизнеса и повторяет свой трюк, изобретает следующую схему.

Поэтому, предпринимательская схема – принципиально новый тип регламентации, аналогичный изобретению, конструкторскому ноу-хау. Конструкция дирижабля описывает способ взлететь, не нарушая законов природы и извлекая из нее все необходимые ресурсы. Предпринимательская схема содержит точное описание структуры совместной деятельности группы бизнесменов, извлекающей из рыночной стихии богатые ресурсы без нарушения ее законов. Схема – это социальное изобретение предпринимателя. Государство, которое игнорирует данный важнейший тип изобретательства и отказывает ему в патенте, вынуждено в результате платить двойную цену.

Схема дает своему конструктору порцию свободы. Не государство жалует ее вам, а вы собственными руками ее создаете. Вот в чем смысл провидческой формулы Дюркгейма о том, что в современном обществе свобода становится возможной только благодаря регламентации.