НЕВИДИМАЯ РУКА ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯ. ОТ РЫНОЧНЫХ ОТНОШЕНИЙ - К СХЕМНЫМ

 

 

 

 

 

1. Как банкир Вася вляпался в Метаисторию

 

Накануне я перечитывал старую лекцию про банкира Васю[1], и мне показалось интересным посмотреть на его историю под иным углом зрения.

Напомню, что предлагал вам перед нашей сегодняшней встречей перечитать эту лекцию, попытаться поймать меня за руку и указать, где в предложенной мной «плавной эволюции» хозяйственных форм скрыты разрывы, и где Вася фактически перепрыгивает из истории в метаисторию, а затем – уже в рамках метаистории – из предпринимательской эпохи в корпоративную. Дело в том, что там за убаюкивающими рассказами о Канарах спрятан гигантский скачок по шкале типов деятельности. Я также предложил вам представить себе, что некое государство «Вася-ленд» («Vasyaland») пытается контролировать всех банкиров по той же самой системе, что и он, и указать, где оно перестаёт быть собственно государством и во что превращается.

 

2. Предпринимательские группы и серые глаза государства

 

В прошлом семестре мы рассматривали пример из статьи, на которую указали уважаемые коллеги с четвёртого курса менеджмента. Это статья «Между светом и тенью» из журнала «Компания» за 27 сентября 1999 года, где используется выражение «группа компаний». Само оно, правда, ни о чём не говорит, так как структуру объекта авторы представляют себе крайне смутно.

Речь шла, среди прочих, о группе «Мост» и для наглядности была приведена картинка с уймой замечательных названий вроде: «ПРТ – 1», «АДН – 1», «ТПК МОСТРЕЙД», «Спасские ворота», «Морозова Ирина и К», «Делора», «Владимир и дети», «Вебекс», и даже «Кардиоцентр» и «Стройконтракт». Напомню, в статье говорилось о том, что «группы компаний» – это сложные сети отдельных юридических лиц и что российские корпорации организованы, как правило, именно таким образом. При этом большинство незарегистрированных денег в России – это не «чёрные деньги мафии», а как раз «серые деньги групп компаний». Серость выражается в том, что никто не может понять, откуда берутся эти деньги. Доказать же, что они получены незаконно, почти невозможно.

Сегодня я уже объяснял одному уважаемому коллеге, что серость относится не к деньгам и не к компаниям. Серость относится к глазам. Вместо предпринимательских схем государство видит нечто серое и мутное, ибо попросту не имеет ни выразительных средств, чтобы это описать, ни юридических средств доказать, что это незаконно. Способов всё это регулировать оно, естественно, тоже не знает.

Но вернёмся к статье. Отличительная черта «групп компаний» в том, что «прибыль генерируется только всей структурой в целом». Напоминаю вам, это изящное выражение авторов означает, что большинство или даже все компании, входящие в группу, работают себе в убыток или с нулевой прибылью. Поэтому по отдельности налогов с них не собрать. Но вместе с тем где-то в недрах этой группы вырабатывается безумное количество денег. Самый простой и прозрачный вариант состоит в том, что имеется некий офшор, в котором всплывают сверхприбыли. Впрочем, есть и более изощренные пути, когда никакой финансовый аудит не позволяет обнаружить прибыль. Более того, существует страшное подозрение, что там действительно может быть не нарушена буква закона.

Мы уже как-то с вами говорили, что есть два совершено разных понятия: «незаконно» и «внезаконно». Второе означает, что деятельность осуществляется в сферах, которые вообще законом не регулируются. Правда, существует две трактовки понятия «законности»: «всё, что не запрещено, то разрешено», или «всё, что не разрешено прямо, то запрещено». При первом подходе «внезаконное» – законно, при втором – может трактоваться как незаконное.

Словосочетание «группа компаний» мне не нравится. Оно ни о чём не говорит. Я предлагаю впредь использовать выражение «предпринимательская группа» или «предпринимательская группа компаний».

«Предпринимательская группа» – это материализация предпринимательской схемы. Она состоит из компаний, которые выглядят как рыночные субъекты и которые до объединения в группу вполне могли быть рыночными субъектами. Но в рамках группы они взаимодействуют таким образом, что совокупный доход всей группы устойчиво и значительно превышает сумму прибылей, которые они могли бы получать, действуя по отдельности как рыночные субъекты. Естественно, это не определение, ибо в нем нет сути дела: совершено непонятно, как данный фокус у них получается.

Для простоты (я напоминаю) мы рассматриваем лишь тот случай, когда ни одна из компаний, входящих в группу, не нарушает действующих законов.

Мы уже говорили и о том, откуда берутся схемы, и о том, что предприниматель должен знать все свои бизнесы изнутри с тем, чтобы выстроить между ними информационную связь. Связь означает, что компании частично изымаются из рыночных отношений и ставятся в принципиально новую систему отношений под названием «предпринимательская схема». В конечном итоге выходит так, что вся эта группа, взятая в целом, работает более эффективно, чем замещаемый ею фрагмент рыночной экономики. Эффект же от приращения эффективности изымается предпринимателем в качестве авторского гонорара за изобретенную схему. «Внезаконность» здесь выражается в том, что государство не признает данный тип изобретений (и соответствующий новый вид авторского права). Наткнувшись на его плоды, оно склонно рассматривать их как жульнический фокус-покус или присваивать как законную халяву.

 

3. Собственность: владеть или управлять?

 

Теперь представим себе, что имеется холдинг, владелец которого имеет контрольный пакет акций всех входящих в него предприятий, но эти предприятия на самом деле образуют предпринимательскую группу, спроектированную управляющим. Так вот, в такой ситуации контрольные пакеты акций ничего не дают владельцу. Он намерен принимать участие в дележе прибыли и забирать большую её часть себе. Да только, если помните, никакой прибыли-то и нет. Использовать доход, вырабатываемый предпринимательской схемой, может лишь тот человек, который её разработал, то есть предприниматель. В нашем примере это не владелец, а управляющий.

Предприниматель владеет схемой, он знает ноу-хау. Владелец холдинга нанимает предпринимателя как управляющего, предприниматель строит схему и в своей маленькой офшорной компании где-то на Кипре получает безумный доход. Понятно, что владелец холдинга тоже должен хоть что-то получить. В этом случае предприниматель договаривается с собственником о том, какую прибыль тот хочет получить, после чего эта самая прибыль попросту имитируется. То есть происходит примерно такой диалог:

– Так, ты хочешь, чтобы прибыль была в среднем шесть процентов с каждой компании «холдинга»… Ладно, хорошо, только мне нет охоты с этим возиться, давай поэтому для простоты возьмём «Владимир и К» или «ТПК инвест», и там будет генериться прибыль в сто процентов, а остальные будут работать по нулям. Заодно получишь справку от «Эрнста и Янга», что все у нас тип-топ…

Как вы помните, ещё Гэлбрейт, разбирая проблематику «кто главней», показал, что техноструктура главнее формальных собственников. Поэтому, как написано в статье «Между светом и тенью», значительная часть наших групп компаний управляется владельцами. Те же, кто были изначально профессиональными управляющими, уже успели стать реальными хозяевами. То есть предприниматель владеет формой деятельности, которая является более высокой, чем форма «холдинга».

Сама по себе собственность в границах метаистории из священного института превращается в средство. Если мне, например, нужно зачем-то числиться в совете директоров «ТПК инвест», то я туда зачисляюсь, если оказывается, что послезавтра это уже не нужно, я оттуда ухожу. То есть речь идёт о чисто инструментальном отношении к формам собственности как к строительному материалу (о чем внятно писал еще С.Платонов в «После коммунизма»).

 

4. Армрестлинг с невидимой рукой

 

Но вернёмся к Васе. Вопрос о том, в какой конкретно момент он становится предпринимателем, пока остаётся открытым. Предлагаю разобраться в нём поподробнее.

Итак, на третьем уровне нашей схемы (вспомните пятиуровневую модель) фактически Вася осваивает форму деятельности, которую я когда-то назвал «перелётной птицей». Смысл этой метафоры примерно в следующем. Капитал, которому приделаны крылышки, хочет, чтобы всё время была хорошая погода. Он вьёт не одно гнездо, а семь штук, причём в разных инвестиционно-климатических зонах, и начинает быстро-быстро между ними перелетать, так, чтобы над инвестором всё время светило солнце.

Таким образом, Вася уже совершил первый шаг – он сделался «оборотнем», вопрос только в том, стал ли он при этом предпринимателем или нет, и что тогда вообще означает «стать предпринимателем». Сейчас как раз самое время сделать еще шаг в направлении понимания того, что же такое схема. Я надеюсь, сейчас мы углубимся в этот предмет несколько дальше, чем в курсе ОКПР.

Для того чтобы перелетать осмысленно, он, если помните, вынужден был изучить то, что находится «внизу» под его уполномоченными банкирами, то есть всю эту систему с торговцами и поставщиками. В результате Вася получил представление о том, что спрос на одежду – сезонный, что пивной концерн «Прибалтика» в позапрошлом году закупил несортовое зерно, в результате чего потребители переориентировались на «Золотую кадушку», что на 2001 год прогнозируется неурожай на ананасы и кучу других полезных в хозяйстве вещей, от которых пухнет голова. Итак, Вася проследил всю цепочку сверху донизу, но сделался он при этом предпринимателем или нет, зависит от одного очень важного фактора. Вся соль в том, пересекаются ли зоны интересов у банкиров № 1 и № 2 или нет. Если у них, скажем, есть общие торговцы, которые бегают за кредитами от одного к другому, то получается, что они из-за этих торговцев конкурируют между собой и у них возникает конфликт интересов.

А конфликт интересов – очень важная для нас с вами вещь. Из-за него у несчастного банкира Васи возникает принципиально новая куча проблем. Он вызывает банкира № 1 и банкира № 2 на ковёр и говорит:

– Милостивые государи, вы там это… не того… Стрелку, значит, типа, забили… Так я вас буду судить по понятиям.

И начинается не просто аналитика, а конкретная аналитика по понятиям с разрешением противоречий между теми точками, в которые инвестирован его капитал. Для того же, чтобы развести их интересы, он должен понять не только то, каким образом и куда они инвестируют, но и то, каким образом они участвуют в рыночной игре. Дело в том, что в ситуации конфликта интересов игра в «рынок» в общем случае является «антагонистической», то есть если один выигрывает, то другой проигрывает. Тогда получается, что если он добавляет ресурсов одному из своих банкиров, то тем самым косвенно подставляет под удар другого, а в результате часть его капитала вылетает в трубу. При этом, сколько конкретно отнимется у второго, если добавить первому, определяет пресловутый рынок. Тут-то наш Вася впервые и сталкивается с армрестлингом, где против него выступает невидимая рука. Кроме того, дальше выясняется, что противоречия существуют ещё и между торговцами, и между поставщиками…

И вот Вася начинает разрешать конфликты. А что вообще означает «разрешить конфликт между предприятием №1и предприятием №2 из предпринимательской группы»? Напомню, что в васину ПГ фактически входят семь банков, сорок девять торговых компаний и триста сорок три фирмы, производящие товары и услуги.

Так вот, снять конфликт интересов, допустим между банком №1 и банком №2 – значит установить правила их взаимного поведения, которые регламентировали бы разрешение этого противоречия. Регламентация же сама по себе означает, что конфликт внутри ПГ снимается не «рыночным» путём, а так, как это предписал Вася.

Если он не придумает ничего лучшего по сравнению с тем, как сама невидимая рука регулирует отношения между двумя его банкирами – он ничего и не выиграет. Это будет означать, что никакой схемы не получилось. Если он, в конце концов, сказал: «Ребята, пусть всё будет так, как прописал рынок», то это значит, что он уклонился от решения проблемы. Никаким предпринимателем он после этого, конечно, не является. Его аналитика привела к тому, что в зонах пересечения интересов он бессилен. Он понимает, в чём проблема, но что с ней делать – ему неведомо.

Если же он ухитряется разработать процедуру разрешения противоречий взаимовыгодным путём, то тогда – в этой маленькой зоне вокруг двух своих банков – впервые ущемляет невидимую руку и просовывает вместо неё свою. Тогда-то и возникает предпринимательская схема: две компании изымаются из рыночной связи и между ними устанавливается связь, основанная на корпоративной информации.

Но при этом нельзя упускать из вида один важный момент. Как правило, большинство из компаний, входящих в предпринимательскую группу, могут одновременно с этим являться и субъектами внешнего рынка. По поводу васиных денег у них могут быть корпоративные отношения, а по поводу других денег – рыночные. То есть всякая компания, входящая в предпринимательскую группу, выпадает из рыночных отношений лишь теми своими связями, которые используются в предпринимательской схеме, а эта их часть может быть и велика, и ничтожна мала.

 

5. Конструирование факторов и проектирование тенденций

 

Итак, Вася становится предпринимателем тогда и только тогда, когда, во-первых, встревает в рыночные отношения между предприятиями своей группы и начинает их реконструировать сообразно той или иной модели. Вторым условием является то, что его встревание должно приводить к сверхэкономическому эффекту. То есть если «Госплан» работает хуже, чем «рынок», то страна рушится. Бизнесмен становится предпринимателем, если от статистического анализа и экстраполяции рыночных тенденций переходит к тому, что сам конструирует тенденции, и это различие фундаментально.

Грубо говоря, Вася должен своего банкира №2 из конкурента банкира №1 превратить в фактор, который улучшает тому «рыночную конъюнктуру», или в тенденцию, которую тот неизменно угадывает. Это и есть голая суть схемы. Именно поэтому я говорю, что предпринимательская схема имеет надэкономический, информационный характер. Если вы не обладаете адекватной информацией обо всех бизнесах «изнутри» и не можете их содержательно связать – вы в лучшем случае построите холдинг.

Хотелось бы еще обратить внимание интересующихся «философией творчества» или ТРИЗ вот на что. Вступая в дело, Вася не помышляет о «чистом творчестве», не заботится о положительной креативности. Всё начинается с негативного повода, с конфликта. Вася становится предпринимателем, строит свою первую схему, в ходе разбирательства по существу конфликта интересов между банкиром №1 и банкиром №2. Просто его инвестиция в один профит-центр снижает доходность другого, именно этого Вася и пытается избежать. Проблема конфликта интересов в своей группе ставит его перед выбором: или создать схему, или сломаться и отступить назад, к отношениям типа холдинга.

 

6. О том, что получится, если заменить «Васю» на «государство».

 

Один из вопросов, которые я собирался обсуждать на этой лекции: во что превратится вся эта история, если вместо слова «Вася» подставить слово «государство».

Что должно было бы сказать мудрое современное государство, обнаружив среди «налогоплательщиков» группу конфликтующих предпринимателей?

– Коллеги, давайте соберёмся и договоримся. Вы реализуете предпринимательские схемы, а они грубо одна на другую наезжают. То, что между вами – это уже давно не рыночные отношения. Между вами «схемные» отношения. Вот вы взяли, повставляли некогда рыночных субъектов в свои схемы, но многие из них оказались включены сразу в несколько схем. И теперь надо регулировать уже межсхемные противоречия…

И далее см. проблематику корпорации «Бытие» у Лема, когда несчастная миссис Смит оказывается жертвой столкновения схем мистера Брауна и мистера Смита. Межсхемные отношения нельзя урегулировать предпринимательским путём, их можно урегулировать только корпоративным путём. Тогда умное государство начинает выстраивать классификацию схем и говорит:

– Давайте, коллеги, будем разбираться в том, как ваши схемы объективно соподчиняются. И это будет для вашего же блага.

Увы, о таком государстве-корпорации предпринимателю Васе покуда не приходится и мечтать.

Спасибо за внимание.

 

7. Выйти из игры, чтобы овладеть

 

Вопрос: В книге «После коммунизма» написано, «практически задача уничтожения частной собственности заключается в овладении производственными отношениями». Поясните, пожалуйста, что это значит.

Ответ: Если не гнаться за абсолютной философской корректностью дефиниций, можно сказать, что собственность – это трёхслойная система отношений, управляемая тремя типами «невидимых рук», в которую погружены производящие субъекты на протяжении Истории. В наших терминах это трёхэтажная игра, где вы на нижнем этаже играете в «войну», на среднем – в «политику», на верхнем – в «рынок».

На верхнем этаже вы являетесь собственником гарема, если приобрели контрольный пакет АОЗТ «Сераль». На среднем – если унаследовали трон султана или получили его в результате политических интриг. (С этой точки зрения власть – тоже форма собственности.) На нижнем – если он стал вашей добычей в результате сражения, где вы превзошли мощью и доблестью вождя соседнего племени.

Так вот, «частная собственность» – это когда разные части общества имеют неодинаковое отношение к данному предмету собственности. Если общая собственность состоит в том, что земля и небо принадлежат всем нам в равной степени, то частная собственность означает, что среди нас есть некая часть (например, члены политбюро, или совет директоров какого-то предприятия), которым эта земля (в Барвихе), это небо (над оборонным объектом, охраняемым ПВО) или этот инвестиционный фонд принадлежат особенно. Либо исключительно, либо при определенных обстоятельствах, либо через блокирующий пакет...

Именно этому типу отношений сто шестьдесят лет назад объявили священную войну философы-младогегельянцы, включая Маркса. Они указывали на то обстоятельство, что частная собственность чревата колоссальными социальными издержками. Субъекты собственности постоянно борются друг с другом по весьма странным правилам, устанавливаемым «невидимой рукой». Собственность в ходе борьбы по этим правилам может превратиться в ничью, то есть исчезнуть. (Первый приходящий в голову пример – «Бостонское чаепитие»). Кроме того, собственность испытывает циклические взлёты и падения. Предприятие может стоить сто миллионов вечером накануне кризиса и двадцать миллионов наутро. То есть собственники внезапно становятся в пять раз беднее, хотя ничего плохого (равно как и хорошего) ни сделать, ни подумать не успели …

Банально понимаемое «уничтожение» частной собственности состоит в том, что мы у всех всё отбираем, сваливаем в кучу и объявляем, что оно теперь общее. Но вскоре выясняется, что пользоваться «общим» нельзя, ибо мы уничтожили не «отношения частной собственности» а собственность вообще. Всё это стало ничьё. Если мы хотим получить назад свои штаны (пусть в качестве «общественных»), то должны нанять конторщика, кладовщика и учётчика, которые пересчитают всю конфискованную одежду, пришьют к ней инвентарные номерки и потом начнут выдавать. Причём сплошь и рядом они будут выдавать штаны не того размера и нелюбимого цвета, при этом часть штанов на всякий случай отложат для лучших людей или просто про запас, а их сгрызут крысы... То есть мы, уничтожив частную собственность современного типа, приобрели частную собственность более архаическую: уничтожили «Деньги», но оставили распределительную «Власть».

Просвещённое уничтожение или снятие частной собственности по Марксу состоит в том, что мы должны реально овладеть системой «отношений собственности», то есть системой «игровых» отношений между нами в процессе производства. Грубо говоря, это означает, что собственность остаётся частной до тех пор, покуда имеется невидимая рука, которая науськивает игроков друг на друга и периодически передергивает экономические карты. Чтобы выйти из-под власти отчуждения, нам следует выстроить видимые отношения между собой. Именно поэтому Маркс сделал вывод: снять, уничтожить какой-то слой капитала (то есть отчужденной системы расширенного воспроизводства финансовых потоков) – значит развинтить её на части, изучить функционирование, затем реконструировать и уполномочить какую-нибудь «Федеральную резервную систему» быть регулирующим субъектом от имени общества в этой сфере. При этом собственность из частной превратится в общественную только в том случае, если построенная вами искусственная схема базируется на адекватном понимании естественной игры под названием «капитал». Тогда расширенное воспроизводство сохранится, а острые циклические кризисы смягчатся или прекратятся. Если же диктатуре пролетариата взбредает в голову, что железная рука наркома может регулировать лучше «невидимой руки», то получается известный большевистский вариант. То есть вы мешаете «невидимой руке» действовать так, как она умеет, а ваша рука не умеет никак, и поэтому вместо уничтожения капитала в смысле «снятия» получается уничтожение в смысле «разрушения». Именно поэтому многие так боятся государственного регулирования.

То же самое можно сказать и о предпринимательских схемах. Адекватная схема, напоминаю, обладает свойством регулярно приносить доход, значительно больший, чем сумма прибылей, приносимых отдельно взятыми бизнесами, из которых она составлена. Если это не так, то схемостроитель просто перепортил рыночные отношения, а вместо них придумал какие попало.

То есть овладение частной собственностью отличается от ее уничтожения тем же, чем предпринимательская схема – от волюнтаристского вмешательства чиновников в функционирование нормального рынка.

 



[1] См. лекции №19-20 из Части II настоящего издания.